РЕЦИДИВ

При возникновении рецидива опять-таки решается вопрос о возможности повторного локального лечения, в частности нейроэндокринной опухоли желудка. Они удаляются эндоскопически, локализованно, и дальше за пациентом наблюдают. При возникновении еще одной опухоли опять-таки выполняется эндоскопическая резекция. Это можно делать много раз, не так часто — требуется определенное время для возникновения еще одной опухоли, для рецидива болезни, поэтому в первую очередь мы решаем вопрос о локальном виде лечения.

Показатели продолжительности жизни наших пациентов очень хорошие, в том числе при метастатической форме болезни. Например, по нашим данным, медиана продолжительности жизни пациентов уже с умеренно-дифференцированными, более агрессивными злокачественными опухолями составляет около 10 лет. Напомню, что это то период, когда мы более-менее получили современное представление о выявлении, о диагностике и лечении нейроэндокринных опухолей. За какой-то более ранний период нам просто недоступны данные, и эти пациенты продолжают лечиться и жить.

В плане более-менее агрессивных видов лечения той ситуации, когда нужна химиотерапия, а иногда мы назначаем химиотерапию в том числе и в первой линии лечения при метастатических нейроэндокринных опухолях относительно более злокачественного потенциала. Опять-таки если мы выбираем аранозу, как я говорила, наш очень похожий на зарубежный препарат стрептозотоцин, то эффективность лечения оценивается каждые три цикла. Это очень просто. Мы провели обследование, например, выполнили компьютерную томографию, измерили опухолевые очаги, провели три курса и тем же методом — совершенно тем же — измерили опухолевые очаги. Есть определенные требования к оценке динамики. Если нет прогрессирования — хотя бы нет прогрессирования, лечение продолжается.

Иногда пациенты расстраиваются: «Почему у меня стабилизация? Почему нет объективного ответа?» Вы знаете, длительная стабилизация приводит к тому, что пациент живет так же долго, как пациенты с частичным ответом, то есть опухоль может не уменьшится, но и не растет. Не растет она годами — то, что мы называем контролем роста опухоли, перевод метастатической формы в хроническое заболевание. При нейроэндокринных опухолях это очень частая история. Соответственно, проведя какой-то определенный химиотерапевтический блок, мы заканчиваем химиотерапевтический этап, оставляем пациента, например, только на аналогах соматостатина и периодически проводим контрольные обследования.

При возврате заболевания в зависимости от срока возврата опять-таки решаем вопрос о локальном виде терапии, о необходимости изменения режима дозирования аналогов соматостатина, о добавлении чего-то, таргетной терапии или о возврате к химиотерапии или назначению другого вида системного лечения. Есть очень четкий алгоритм. Именно поэтому в реальной клинической практике пациентам, которые живут далеко от нас, я советую: если все хорошо, мы дали рекомендации вам проводить контрольные обследования, если не хуже, то продолжать лечение. Если все хорошо, не надо торопить время и, к сожалению, денежки на поездку, особенно если это дальний регион. Если принято какое-то решение о прекращении терапии, об отмене чего-то, то лучше посоветоваться с нами о переходе на другой вид терапии. Лучше посоветоваться не только с нами, а со специалистами национальных центров, чтобы сопоставить эту лечебную стратегию и получить второе мнение. В том числе такой совет очень легко получить и благодаря телемедицине.